Островский Александр Николаевич. Лес
Теперь ты не должна и думать о нем. Аксюша. Я и не думаю. Гурмыжская. Я тебе не верю; но все равно. Очень скоро я увидала, что вы не пара. Я тебе скажу прямо: ты не стоишь этого человека. Тебе даже и мечтать о нем было бы глупо. Что же ты молчишь? Аксюша. Я слушаю. Гурмыжская. Такие женихи не по вас, моя милая! Я не знаю, может быть, он даже за тобой и ухаживал... Аксюша. Может быть. Гурмыжская. Но ты пойми, что это ничего не значит. Это просто прихоть, шалость. Может быть, и ты с ним кокетничала? Аксюша. Нет, этого не может быть. Гурмыжская. Положим; но я должна тебе сказать - уж приятно ли тебе будет, неприятно ли, это не мое дело - ты ему не нравишься. (Про себя.) Вот тебе, милая. Аксюша. Очень рада. Гурмыжская. Рада? Однако ты хитрая девушка, но меня перехитрить трудно. (Про себя.) Погоди же, я тебя кольну почувствительнее. (Аксюше.) Я еще тебе скажу: ему нравится другая. Что? приятно тебе? Аксюша. Что же мне за дело? Гурмыжская. Ты не беспокойся, я ведь себя обмануть не дам! Он теперь не жених тебе, вы люди посторонние, и, следовательно, вам в одном* доме жить нельзя. Аксюша. Как вам угодно. Гурмыжская. Ты должна будешь оставить мой дом. Аксюша. Когда прикажете? Гурмыжская. Но куда же ты денешься? Аксюша. Я очень благодарна вам* за ваши милости; но когда я оставлю ваш дом, я уж попрошу вас обо мне больше не беспокоиться. Гурмыжская. Но, может быть, ты думаешь поселиться где-нибудь поблизости? Аксюша (про себя). Старушка-то ревнует. Гурмыжская. Что ты шепчешь? Может быть, ты переедешь в город? Аксюша. Может быть. Гурмыжская. Но это невозможно. Аксюша. Отчего же? Ведь город, Раиса Павловна, не в ваших владениях. Гурмыжская. Но это ужасно! Это очень близко. Аксюша. Да, недалеко. Гурмыжская. Послушай, Аксюша, милая, нет ли у тебя родных где-нибудь подальше; поезжай к ним, я тебя отправлю на свой счет. Я так боюсь за тебя, моя душа, Алексис такой ветреный мальчик. Аксюша. Да, он очень ветрен. Гурмыжская. Ты заметила? Аксюша. Еще бы не заметить! И если б я только захотела... Гурмыжская. Вот ты сама говоришь. Послушай, милая! Ну, поди ко мне поближе! (Обнимает ее.) Ну, сделай это для меня! Аксюша. Для вас? Это дело другое, так бы вы и говорили. А то что вам за надобность беречь меня и смотреть за мной! Просто вы ревнуете. Вы знатная барыня, а я девочка с улицы, и вы ко мне ревнуете своего любовника. Гурмыжская. Что за слова ты говоришь! Аксюша. Ну да. Я говорю правду. Признайтесь хоть раз в жизни! А то вы всегда и для всех святая, а мы грешные. Гурмыжская. Душа моя, я тоже женщина. Аксюша. Признайтесь! Признайтесь, и я убегу от вас за тысячу верст.
... И вот тогда, из самых недр земли раздался глухой и зловещий грохот. Земля содрогнулась. Задрожали скалы. Огромные массы разбитых скал, сорвавшись с горных вершин, с шумом падали вниз. Ну вскочил на ноги и тут же рухнул наземь, оглушенный и лишившийся чувств. Вокруг была непроглядная тьма. Никакой свет не проникал в пещеру снаружи. Страшный грохот продолжался всего несколько минут, в течение которых вздымалась поверхность земли. Наконец все стихло — истощив силы, планета успокоилась. Ну лежал без сознания на том самом месте, где упал.
Глава 2. НАЗАД В КАМЕННЫЙ ВЕК
Когда Нат-ул проснулась, было уже утро. Солнечные лучи освещали пещеру, в которой она лежала на груде мягких меховых шкур. Возле нее спала женщина, старше ее годами, но все еще прекрасная собою. Прямо перед ними, у самого входа в пещеру, лежали двое мужчин. Один из них был Тха, ее отец, другой — ее брат Ахт. Женщина была матерью Нат-ул, Лу-тан. Сейчас она тоже открыла глаза и, потягиваясь, подняла над головой свои обнаженные загорелые руки. Заметив, что дочь проснулась, Лу-тан величественным движением тигрицы, воплощающим отменное здоровье и изящество, повернулась к ней, и лицо ее озарилось улыбкой, обнажившей ряд крепких, белоснежных зубов. Девушка тоже улыбнулась в ответ. — Как я рада, что опять светло, — произнесла она. — Вчерашнее землетрясение так напугало меня, что всю ночь мне снились ужасные сны. При этом воспоминании Нат-ул поежилась. Тха тоже открыл глаза и поглядел на обеих женщин. — Мне тоже приснился сон, — сказал он. — Мне снилось, будто земля опять содрогалась, скалы рушились, и Беспокойное море затопило и их, и наши жилища. На этом месте нельзя больше жить. После трапезы я пойду говорить с Ну о том, что надо искать новые пещеры в других землях. Нат-ул поднялась и, пройдя между мужчин, подошла к выступу у самого входа в пещеру. Глазам ее открылась картина, хорошо знакомая и поразительно новая одновременно. Прямо под ней находилась открытая площадка у подножия скалы, по которой были разбросаны бесплодные валуны. Лишь небольшой прямоугольный кусок ее был расчищен от камней. Дальше тянулась узкая полоска тропических зарослей...
| Берроуз Эдгар Райс «Возлюбленный дикарь (Вечный дикарь - 2) Примыкает к циклу о Тарзане»
|
| Островский Александр Николаевич
Александр Николаевич - был знаменитым драматическим писателем
А.Н. Островский и Государственный Академический Малый театр
Русский Шекспир
Все статьи
В чем двойной смысл заглавия драмы А. Н. Островского «Гроза»?
Был ли выход у Катерины Кабановой?
Жанровое своеобразие драмы «Гроза»
Город Калинов и его обитатели
«Темное царство» в пьесе Островского «Гроза»
Все рефераты и сочинения
Барстоу Стэн
Никитин Иван Саввич
Лермонтов Михаил Юрьевич
Мельников-Печерский Павел Иванович
Нарежный В. Т.
Полный список электронных библиотек, созданных и поддерживаемых под эгидой Российской Литературной Сети представлен на страницах соответствующих разделов веб-сайта Rulib.net |