Все рефераты и сочинения
Город Калинов и его обитатели
Александра Николаевича Островского по праву считают певцом купеческой среды. Его перу принадлежит около шестидесяти пьес, самые известные из которых – «Свои люди – сочтемся», «Гроза», «Бесприданница» и другие.
«Гроза», как охарактеризовал ее Добролюбов – «самое решительное произведение» автора, так как взаимные отношения самодурства и безгласности доведены в ней до трагических последствий…» Она была написана в пору общественного подъема, накануне крестьянской реформы, как бы венчала цикл пьес автора о «темном царстве».
Воображение писателя переносит нас в небольшой купеческий городок на берегу Волги, «…весь в зелени, с крутых берегов видны далекие пространства, покрытые селеньями и нивами. Благодатный летний день так и манит на воздух, под открытое небо…», полюбоваться местными красотами, погулять по бульвару. Жители уже пригляделись к прекрасной природе в окрестностях города, и она не радует глаз никому. Основную часть времени горожане проводят дома: ведут хозяйство, отдыхают, вечерами «…сидят на завалинках у ворот и занимаются благочестивыми разговорами». Они не интересуются ни чем, что выходит за границы города. О том, что на свете делается, жители Калинова узнают от странниц, которые, «сами, по немощи своей, далеко не ходили, а слыхать много слыхали». Большим почтением у горожан пользуется Феклуша, ее рассказы о землях, где живут люди с пёсьими головами, воспринимаются, как неопровержимые сведения о мире. Вовсе не бескорыстно она поддерживает Кабаниху и Дикого, их понятия о жизни, хотя эти персонажи являются предводителями «тёмного царства».
В доме Кабанихи всё построено на авторитете силы, как и у Дикого. Она заставляет близких свято чтить обряды и следовать старым обычаям «Домостроя», которые переделала на свой лад. Марфа Игнатьевна внутренне осознаёт, что её не за что уважать, но не признаётся в этом даже самой себе. Своими мелочными требованиями, напоминаниями и внушениями Кабаниха добивается беспрекословного подчинения домочадцев.
Под стать ей Дикой, самая большая радость для которого надругаться над человеком, унизить его. Брань для него ещё и способ самозащиты, когда дело коснётся денег, которые он смерть как не любит отдавать.
Но что-то уже подтачивает их власть, и они с ужасом видят, как рушатся «заветы патриархальной нравственности». Это «закон времени, закон природы и истории берёт своё, и тяжело дышат старые Кабановы, чувствуя, что есть сила выше их, которую они одолеть не могут», тем не менее, они пытаются внушить свои правила молодому поколению, и не безрезультатно.
Например, Варвара - дочь Марфы Кабановой. Главное её правило: «делай, что хочешь, только бы всё шито да крыто было». Она умна, хитра, до замужества ей хочется везде успеть, всё попробовать. Варвара приспособилась к «тёмному царству», выучила его законы. Думаю, властность и желание обманывать делает её очень похожей на свою мать.
В пьесе просматривается сходство Варвары и Кудряша. Иван единственный в городе Калинове, кто может ответить Дикому. «Я грубиян считаюсь; за что же он меня держит? Стало быть, я ему нужен. Ну, значит, я его и не боюсь, а пущай же он меня боится…», - говорит Кудряш.
В конце концов, Варвара и Иван покидают «тёмное царство», но, думаю, полностью освободится от старых традиций и законов им вряд ли удастся.
Теперь обратимся к истинным жертвам самодурства. Тихон – муж Катерины - безвольный и бесхарактерный, во всём слушается свою мать и потихоньку спивается. Конечно, Катерина не может любить и уважать такого человека, а душа её жаждет настоящего чувства. Она влюбляется в племянника Дикого, Бориса. Но полюбила его Катя, по меткому выражению Добролюбова, «на безлюдье». По сути своей Борис – тот же Тихон, только более образован. Он променял любовь на бабушкино наследство.
Катерина отличается от всех героев пьесы глубиной своих чувств, честностью, смелостью и решительностью. «Обманывать-то я не умею; скрыть-то ничего не могу», - говорит она Варваре. Постепенно жизнь в доме свекрови становится для неё невыносимой. Выход из этого тупика она видит в своей смерти. Поступок Кати всколыхнул это «тихое болото», ведь были и сочувствующие души, например, Кулигин – механик-самоучка. Он добр и одержим желанием сделать что-то полезное для людей, но все его намерения наталкиваются на толстую стену непонимания и невежества.
Таким образом, мы видим, что все жители Калинова принадлежат к «темному царству», которое устанавливает здесь свои правила и порядки, и никто не сможет их изменить, ведь таковы нравы этого города, и кто не сумеет приспособиться к такой среде, увы, обречен на гибель.
|
... Но им-то ни к
чему искать разоблачений, верно? Они-то ведь выглядят прямо героями, они
ведь гордятся тем, что каждый из них может проследить свою генеалогию вплоть
до самого Ковчега. Они были избранными, они все перенесли, они уцелели; для
них довольно естественно сглаживать неловкости, демонстрировать удобную
забывчивость. Но меня в этом смысле ничто не сдерживает. Я не был избранным.
Собственно говоря, вместе с несколькими другими видами я никак не мог
очутиться в числе избранных. Я был, так сказать, безбилетником; я тоже
уцелел; я ускользнул оттуда (покинуть корабль было не легче, чем попасть на
него); и я преуспел в жизни. Я стою немного особняком от остальной звериной
братии, где еще сохраняются ностальгические союзы: есть даже Клуб Морских
Волков, объединяющий виды, которые ни разу не страдали от качки. Когда я
вспоминаю наше Путешествие, я не чувствую себя обязанным никому;
благодарность не застит Мне глаза. Моему отчету вы можете верить.
Думаю, вы уже догадались, что "Ковчег" был больше чем одним кораблем?
Это название мы дали целой флотилии (ведь нельзя же рассчитывать втиснуть
весь животный мир на единственное судно длиною в каких-нибудь триста
локтей). Дождь шел сорок дней и сорок ночей? Да конечно же, нет -- это было
бы не дольше самого обыкновенного английского лета. По моей прикидке, дождь
шел года полтора. А вода стояла на земле сто пятьдесят дней? Подымай выше --
лет до четырех. И так далее. Представители вашего вида никогда не умели
правильно оценивать сроки. Я приписываю это вашей непонятной одержимости
числами, кратными семи.
Вначале Ковчег состоял из восьми судов: галеона Ноя, который тащил на
буксире судно с припасами, четырех кораблей поменьше -- их капитанами были
Ноевы сыновья -- и шедшего на безопасном расстоянии (поскольку члены этой
семьи очень боялись заразы) санитарного корабля...
| Джулиан Барнс
«История мира в 10 1/2 главах»
|
| | Островский Александр Николаевич: |
«Снегурочка»
«Словарь»
«Не было ни гроша, да вдруг алтын»
«Таланты и поклонники»
«Гроза»
Все книги
Барстоу Стэн
Никитин Иван Саввич
Полный список электронных библиотек, созданных и поддерживаемых под эгидой Российской Литературной Сети представлен на страницах соответствующих разделов веб-сайта Rulib.net |
