Свои люди - сочтемся — Страница 17
(Ходит по комнате.) Говорят, надо
совесть знать! Да, известное дело, надо совесть знать, да в каком это смысле
понимать нужно? Против хорошего человека у всякого есть совесть; а коли он
сам других обманывает, так какая же тут совесть! Самсон Силыч купец
богатейший, и теперича все это дело, можно сказать, так, для препровождения
времени затеял. А я человек бедный! Если и попользуюсь в этом деле
чем-нибудь лишним, так и греха нет никакого; потому он сам несправедливо
поступает, против закона идет. А мне что его жалеть? Вышла линия, ну и не
плошай: он свою политику ведет, а ты свою статью гони. Еще то ли бы я с ним
сделал, да не приходится. Хм! Ведь залезет эдакая фантазия в голову
человеку! Конечно, Алимпияда Самсоновна барышня образованная, и, можно
сказать, каких в свете нет, а ведь этот жених ее теперича не возьмет,
скажет, денег дай! А денег где взять? И уж не быть ей теперь за благородным,
потому денег нет. Рано ли, поздно ли, а придется за купца отдавать! (Ходит
молча.) А понабравши деньжонок, да поклониться Самсону Силычу: дескать я,
Самсон Силыч, в таких летах, что должен подумать о продолжении потомства, и
я, мол, Самсон Силыч, для вашего спокойствия пота-крови не жалел. Конечно,
мол, Алимпияда Самсоновна барышня образованная, да ведь и я, Самсон Силыч,
не лыком шит, сами изволите видеть, имею капиталец и могу кругом себя
ограничить на этот предмет.-- Отчего не отдать за меня? Чем я не человек? Ни
в чем не замечен, к старшим почтителен! Да при всем том, как заложили мне
Самсон Силыч дом и лавки, так и закладной-то можно пугнуть. А знамши-то
характер Самсона Силыча, каков он есть,-- это и очень может случиться. У них
такое заведение: коли им что попало в голову, уж ничем не выбьешь оттедова.
Все равно как в четвертом году захотели бороду обрить: сколько ни просили
Аграфена Кондратьевна, сколько ни плакали,-- нет, говорит, после опять
отпущу, а теперь поставлю на своем, взяли да и обрили. Так вот и это дело:
потрафь я по них, или так взойди им в голову -- завтра же под венец, и
баста, и разговаривать не смей. Да от эдакого удовольствия с Ивана Великого
спрыгнуть можно!
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Подхалюзин и Тишка.
Тишка (входит со штофом). Вот он я пришел!
Подхалюзин. Послушай, Тишка, Устинья Наумовна здесь?
Тишка. Там наверху. Да и стралулист идет.
Подхалюзин. Так ты поставь водку-то на стол и закусочки достань.
Тишка ставит водку и достает закуски, потом уходит.
Подхалюзин и Рисположенский.
Подхалюзин. А, наше вам-с!
Рисположенский. К вам, батюшка Лазарь Елизарыч, к вам! Право. Думаю,
мол, мало ли что, может, что и нужно.
... На что вам все эти краски, если вы ни разу к ним не притронулись? Кажется, это выводит его из оцепенения. И ошеломляет. Он поворачивается и смотрит на ее лицо. Когда он заговаривает -- это не ответ. -- Прошу вас, не двигайтесь. Он подносит кисть к женскому лицу, на миг замирает, касается хохолком ее губ и осторожно проводит им от одного уголка рта до другого. Хохолок обрастает карминным налетом. Окинув его быстрым взглядом, человечек макает кисточку в воду и поднимает глаза к морю. На женские губы ложится душистая тень; в голове проносится невольная мысль: "Морская вода, этот человек пишет море морем", и от этой мысли ее бросает в дрожь. Женщина давно повернулась к нему спиной. Математически выверенными шагами она перебирает обширный берег как четки. Налетевший ветер промокает розовую кляксу, плескавшуюся нагишом в холщовой белизне. Можно часами наблюдать за морем, и небом, и всем прочим, но ничего подобного этому цвету не найти. Ничего, что можно было бы увидеть. Приливы в здешних местах начинаются засветло. Незадолго до темноты. Вода обступает человечка и его мольберт, поглощая их медленно, но верно. Оба невозмутимо стоят где стояли, словно миниатюрный остров или двуглавый утес. Плассон, художник. Каждый вечер перед закатом за ним приплывает лодка. Вода уже доходит ему до сердца. Так хочет он сам. Он взбирается в лодку, затаскивает мольберт и возвращается домой. Часовой уходит. Он выполнил свой долг. Опасность миновала. Гаснет в закатных лучах образ, вновь не сумевший исполниться святости. И все из-за человечка и его кисточек. Теперь, когда он ушел, времени больше нет. Все обмирает с темнотой. А в темноте не может быть ничего настоящего. ...только изредка и так, что при встрече с ней иные перешептывались: -- Это ее погубит; либо: -- Это ее погубит; а еще: -- Это ее погубит; и даже: -- Это ее погубит. Кругом одни холмы. Моя земля, думал барон Кервол. Это не совсем болезнь...
| Алессандро Барикко
«Море-океан»
|
| Александр Николаевич - был знаменитым драматическим писателем
А.Н. Островский и Государственный Академический Малый театр
Островский Александр Николаевич
Русский Шекспир
Все статьи
Анализ финальной сцены драмы А.Н. Островского «Гроза»
Героиня пьес А. Островского “Гроза”, “Бесприданница”, “Снегурочка”
Дикой и Кабаниха — основные черты самодурства
Быт и нравы «темного царства» в пьесе А. Н. Островского «Гроза»
Поэтическая сказка А. Н. Островского «Снегурочка»
Все рефераты и сочинения
Барстоу Стэн
Никитин Иван Саввич
Полный список электронных библиотек, созданных и поддерживаемых под эгидой Российской Литературной Сети представлен на страницах соответствующих разделов веб-сайта Rulib.net |
